Как сделать лопату на мотоблок Нева для уборки снега

Человек из Буэнос-Айреса

1917 год.

Неизвестные снайперы
Петроград, район Биржевого моста
ночь на 28 февраля 1917 года.
Влипли мы, конечно, капитально…
Оружия было в достатке, Александр Иванович* тут постарался, сказать нечего – новенькие трехлинейки с клеймом Ремингтона, револьверы три линии. Пулемет, правда, не дал – но у нас не было надежной пулеметной команды, так что пулемет был нам как бы и не в обузу. Да только дать человеку в руки оружие – еще не значит, сделать из него солдата. В России года тысяча девятьсот семнадцатого от рождества Христова – солдатами считали себя все. Все носили военную форму или подобие таковой – боевые офицеры, тыловые, деятели из Земгора, которых с долей презрения именовали «земгусарами», биржевые жучки, у которых всегда можно было достать все что угодно – муку, чухонское масло, новые шаровары или сапоги – оптом или в розницу, и все по сходной цене, потому что все это – ворованное, не дошедшее до солдат на фронте. Вот и мне – придали команду из тридцати человек, среди которых большинство – студенты, есть пара рабочих из сознательных, один разночинец, который убежал в Швецию, дабы не служить в армии, но теперь вернулся чтобы делать революцию, пара прехорошеньких растреп – сестры милосердия, типа, только юбки чуть ли не выше колен.

Двое «офицеров» - один студент юридического, другой – технического, офицеры нового времени. Ну и я – аргентинский коммерсант, торгующий швейными машинками. И послали нас от Думы в разведку, а вместо разведки – получился вполне себе бой с частями, кажется, лейб-гвардии Финляндского. И вкупе со снайпером…
Пока что мы залегли – надеюсь, что какая-то мертвая зона для снайпера все-таки есть. Когда мне доводилось работать на Пинкертона – мы имели дело со снайперами, во время трудовых конфликтов на фабриках. Выйдет конфликт с администрацией, она погрозит забастовщикам увольнением – основная то масса рабочих готова работать, зачем ей все это. Вот они и берутся за винтовки, стреляют – чтобы никто к работе не смел приступить**. Только там – дело обычно днем было, да и рядом – люди проверенные, с армейской службы в основном. А не эти… дети…
Мел снег, вся набережная была заснежена. Стояли армейские палатки, раньше горели костры – но сейчас они потухли, потому что поддерживать огонь было некому. От моста – в дома тянулся наскоро брошенный телефонный провод, но похоже что войсками уже никто не управляет…
Я смотрел на мост через небольшой театральный бинокль и думал, как мы влипли. Пока что у нас двое убитых – но на этой набережной мы как рябчики под прицелом. Единственное намерение – уходить во дворы, и потом дворами же – пробираться обратно к Думе. Говорят, с фронта выслали гвардейские части на подавление…
Подполз Рощупкин – сознательный рабочий с Путиловского, кажется. Несмотря на то, что в армии не служил по брони – вполне готовый унтер. Не то, что эти… офицерики.
- Уходить надо… ваше благородие. Положут тут всех – ни за грош.
- Какое я тебе… ваше благородие. Я тебе товарищ…
- Оно так… - Рощупкин хлюпнул носом – только привычнее как-то. Уходить надо. Положат ведь… дети еще. Жить да жить…
Оно так. Да не получается – жить то. Финляндцы – если это они – постреливают в темноте, но пулемета у них нет, да и сами они – испуганы изрядно… не видно, чтобы у них какой-то офицер дисциплиной огня заведовал, да цели указывал. Бьют невпопад. А вот с другой стороны, через реку – снайпер работает. И бьет он откуда-то с крыш и бьет точно, несмотря на ночь – не знаю, что там у него. Наше спасение только в том, что мосты не развели, перед Биржевым – скопилось немерянно барж, буксиров и пароходов. Вот они ему и мешают стрелять.
- Видел, откуда бьет?
- Как бы не с Исаакия.
- Да быть не может…
- Сейчас все может быть, ваше благородие. Людей как курей… изничтожают.
Оно так.
Еще один снайпер. Не первый уже. Сообщения о том, что с крыш стреляют снайперы и пулеметчики полиции, поступали в Думу весь день. Не раз отряжались команды на их поиски, но привести их, что живыми, что мертвыми – пока не удавалось…
Новый выстрел. Пуля цокает по брусчатке. Мне кажется, он держит под обстрелом не только нас, но и финляндцев, не давая никому двинуться с места. О том, что снайперы бьют по казакам – уже сообщалось, полковник Энгельгардт говорил, что таким образом правительство пытается привести казаков в ярость, чтобы те раздавили революцию. Но мне кажется, что-то другое здесь…
Скорее всего, у него радиевый прицел для стрельбы в темноте**. У меня такая же винтовка, радий – выведен на одну линию прицеливания с оптическим прицелом. Эту винтовку я пытался продать русской армии для ее специальных частей – но вместо этого участвую с ней в великой русской революции.
Ирония судьбы.
К нам подобрался один из «офицеров» - студент юрист по имени Володя. Если бы не революция – сейчас он должен был быть в эшелоне со своими солдатами – вот-вот должна была начаться переброска запасных частей на фронт для подготовки к весеннему общему наступлению. Вместо этого он здесь.
- Что будем делать, товарищ Росси? Надо гонца в Думу послать.
- Ложись! – я толкнул его и прижал к мостовой – не видишь, снайпер. Вся набережная под обстрелом и мост тоже!
- Уходить надо – повторил Рощупкин
- Володя!
Господи…
Я обернулся. Увидел силуэт в темноте… за секунду до того, как услышал выстрел. Тот самый выстрел – он глуше, чем у финляндцев. Что делает винтовочная пуля с человеческим телом – лучше не объяснять. Барышню отбросило назад, она упала.
- Катя!
Володя вырвался из-под руки, неуклюже бросился бежать к ней по мостовой. Раскатисто, невпопад грохнули винтовки финляндцев, одна пуля все-таки нашла свою цель. Володя упал мешком на мостовую, где был и больше не двигался. Вся эта драматическая сцена – освещалась лишь луной да светом одиноких окон.
- Сатрапы! – крикнул кто-то – позор!
- Лежать, лежать всем! – закричал я – лежать.
Господи… во что я ввязался… во что я ввязался...
Рощупкин снял картуз, перекрестился
- Царствие небесное
Пояснил, ни к кому конкретно не обращаясь
- Барышня то его дамой сердца была. Пожениться после войны собирались…
Я проверил винтовку.
- Рощупкин, слушай меня. Что сейчас сделаем…
Нева была скована льдом… и лед был крепкий, потому что за несколько дней до этого были хорошие, крепкие, настоящие русские морозы. Можно было бы и перебраться по льду, единственно что – на белом фоне человек выделяется даже ночью, и пока мы перейдем на ту сторону – нас снайпер и финляндцы с моста – всех, одного за одним и пересчитают.
Но мне одному – можно пройти.
Спрыгнул на лед… сердце пропустило удар, потому что у берега лед всегда тоньше, а под ним – стылая бездна, в которой сердце за минуту остановится и не сделаешь ничего. Но нет – лед выдержал и я перебежал с винтовкой к вмерзшему в лед буксиру.
Приготовил винтовку. Она экспериментальная – старая модель генерала Мондрагона с прямым неавтоматическим затвором, и с оптическим прицелом, выведенным сбоку, на британский манер как и механический прицел с радиевыми вставками. Оптический прицел давал пятикратное увеличение, радиевые вставки были соответственно прицелу, и получалось, что эту винтовку можно было использовать ночью для стрельбы по наблюдателям и патрулям. Но мне предстояла более сложная задача – мне предстояло выследить снайпера – дело на которое решится не каждый. В Пинкертоне – за каждого снайпера платили отдельно, по двадцать пять долларов премии. И это было уместно.
- Давай!
Грянул нестройный залп, защелкали пули. Финляндцы ответили, но несильно. Я приник к биноклю – мне надо было обозреть другой берег и набережную. Если снайпер снова проявит себя – я увижу вспышку.
- Еще раз!
Новый залп. Кто-то запел переиначенную Марсельезу…
Есть!
На крыше правее от купола. Из слухового окна бьет.
Я вскинул винтовку, запомнив точку – просто положением корпуса. Радий мягко светился в темноте.
Выстрел! Винтовка мягко отдала в плечо. Вперед – назад, в отличие от маузеровской пехотной винтовки эта перезаряжается в два действия, очень быстро. Еще выстрел. Еще…
Финляндцы покинули мост около семи часов утра, мы им не препятствовали. Дума прислала отряд в шестьдесят человек с пулеметом, и мы заняли мост. Катя оказалась жива, хотя и ранена – отправили с санитарным транспортом. Пришлось самолично расставлять посты и объяснять рабочим и студентам самые азы службы. Это заняло часа два. И только после этого – мне удалось выкроить время, чтобы пойти и посмотреть что там на чердаке…
Дабы не попасть в перестрелку с заведомо слабой для такого дела Викторией – я позаимствовал у Рощупкина трехлинейный револьвер с гостью патронов. Выпущен был он – судя по клейму – в 1917 году, новый совсем. С Викторией в одной руке и Наганом в другой – я заглянул из арки во двор. Было нечищено, грязно. Дворник, было, выглянул – но, оценив ситуацию тут же спрятался. Город стремительно погружался во власть вооруженной толпы и тому, у кого в руках два пистолета – вопросы не задавали…
Я присел, открыл стволом револьвера массивную дверь в парадное, держа наготове Викторию. Ничего. И никого. Типичное парадное, без элеватора****. Я начал подниматься, этаж за этажом, на каждом этаже останавливаясь. Следов крови нигде нет, дом как будто вымер…
Люк на чердак был открыт, к нему – приставлена лестница. И возможно – уцелевший снайпер держит люк под прицелом, ждя того, кто первым сунет глупую башку. Мне попадаться на эту удочку не хотелось, потому я применил старый прием детективов – расшнуровал с левой ноги башмак и бросил в люк. Выстрела не последовало.
Ладно...
Осторожно поднялся, сжался весь – потом резко выпрямился, с револьвером в руке.
По мне никто не выстрелил.
На чердаке было холодно – через открытое слуховое окно задувал ледяной ветер, наметая снег. Лежавший у окна человек – раскинул руки и ноги, над головой его был наметен уже настоящий сугроб. Рядом – лежала винтовка. Одет человек был в гражданское, не в форму, как разночинец – бриджи, пиджачишко. Я подошел, привстал на колено, разбросал снег, перевернул уже окоченевшее тело, смахнул остатки снега с разбитого пулей лица, всмотрелся…
Ублюдок...
Этого типа я знал. В Пинкертоне давно была фотография этого типа – Мойша Давид. Еврей, сирота, прибился к портовой банде, потом пошел выше. Постоянно проживает в Нью-Йорке. Работает на профсоюзников, точнее – это та же банда, они с хозяев деньги вымогают, обещая в ответ не распространять социалистическую пропаганду и не устраивать забастовки. Он и на шляпной фабрике отметился и во время беспорядков в порту, когда докеры отказались грузить военные транспорты – поговаривали, что докеров подкупили германские агенты.
И какого беса он тут делает?
Я поднял винтовку. Русского образца, Мосина, но клеймо Ремингтона и винчестеровский прицел А5 1909 года – а на конце ствола приварена узкая воронка как на пулеметах – пламегаситель! Откуда здесь это все…
Чтобы стрелять с комфортом – Мойша подложил мешковину, везде валялись стреляные гильзы – не меньше пятидесяти. Тут же лежал и револьвер – бельгийский Браунинг образца 1909 года. Такой же, из какого было совершено убийство в Сараево.
Я сунул Браунинг в карман, прибрал и винтовку. Выглянул в окно. Видно было плохо, Петроград задувало снегом, он то прекращался, то шел снова. Четко стукали выстрелы, револьверные и винтовочные, время от времени разбавляясь треском пулеметных очередей. В городе шел бой…
* Видимо, А.И. Гучков. Существует немало свидетельств, что в те дни он массово раздавал армейское оружие по рукам, организовывал вывоз оружия с армейских складов, а так же и организовывал доставку в Петроград людей из других регионов, желающих за деньги "постоять против Николая II"
** Это не выдумки автора. Трудовые конфликты в те времена – часто превращались в настоящие побоища с перестрелками. Снайперы забастовщиков открывали огонь по штрейхбрекерам, а детективы – иногда стреляли по рабочим из ружей и пистолетов, чтобы заставить снять блокаду фабрики. Все это считалось вполне нормальным. Так, например в Ладлоу в 1914 году Национальная гвардия и детективы Пинкертона окружили лагерь забастовщиков, где были их семьи и открыли огонь из ружей и пулеметов, уничтожая все живое. В ответ – саботажники начали взрывать шахты и убивать охрану. Организовывались партизанские отряды и банды грабителей, детективы гонялись за ними и вступали в перестрелки. Сражения американских шахтеров с детективами и охраной шахт – продолжались многие годы, начиная с самого начала 20 века и имели характер (по нашим меркам) локальной войны, в которой погибли многие тысячи людей.
Так что если главный герой работал на Пинкертона и участвовал во всем в этом – то он имеет подготовку почти что офицера спецназа
*** Прицел со светящимися в темноте точками на основе солей радия-226. Он был изобретен уже тогда, сегодняшние ночные механические прицелы со светящимися вставками – это та же схема, только вместо радиоактивного радия – безопасный тритий. На тот момент опасности радиоактивности еще не осознавали
**** лифт

Tags: Как сделать лопату на мотоблок Нева для уборки снега

В кадре: Мотоблок Нева ...

лопата-отвал мотоблок Нева - YouTube

Лопата для уборки снега | Автор топика: Лилия

д*и*ок сканворд в контакте...

Федор Сколько мы этим движком в Армии снега перелопатили.. . передвинули!
А тех солдат, кто скалывал лед - называли "ледчиками"... так что в первую зиму там "полетал"...

Диана движок

Нина ээээ.. . Саш, чё за хрень????))))))) 0